Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом Убиенных щадят, отпевают и балуют раем Не скажу про живых, а покойников мы бережём В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок И ударит душа на ворованных клячах в галоп В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб Прискакали - гляжу - пред очами не райское что-то Неродящий пустырь и сплошное ничто - беспредел И среди ничего возвышались литые ворота И огромный этап - тысяч пять - на коленях сидел Как ржанёт коренной! Я смирил его ласковым словом Да репьи из мочал еле выдрал и гриву заплёл Седовласый старик что-то долго возился с засовом И кряхтел и ворчал, и не смог отворить - и ушёл И измученный люд не издал ни единого стона Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел Здесь малина, братва,- нас встречают малиновым звоном! Всё вернулось на круг, и распятый над кругом висел Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых Это Пётр Святой - он апостол, а я - остолоп Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженных яблок Жаль, сады сторожат - и стреляют без промаха в лоб Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ? Мне - чтоб были друзья, да жена - чтобы пала на гроб Ну а я уж для них украду бледно-розовых яблок Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб Седовласый старик — он на стражу кричал-комиссарил Прибежали с ключом, и затеяли вновь отворять Кто-то ржавым болтом, поднатужась, об рельсу ударил И как ринутся все в распрекрасную ту благодать! Я подох на задах — не при старых свечах-канделябрах Не к мадонне прижат божий сын, а — в хоромах холоп Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженых яблок Но сады сторожат, и убит я без промаха в лоб И погнал я коней прочь от мест этих гиблых и зяблых Кони просят овсу, но и я закусил удила Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок Для тебя привезу: ты меня и из рая ждала!